Преамбула не совсем по теме. Лет 15 назад мы с товарищем заправляли газовый баллон на заправке, а потом своим ходом, словив рейсовую маршрутку, доставляли его на тележке до пункта назначения. В какой-то момент из-за моего неосторожного движения баллон, уже полный газа, соскользнул нижней своей частью с тележки и через пять сантиметров столкнулся с землей. К счастью, все обошлось. Но, если честно, мне до сих пор сложно передать то, что испытали в это мгновение я и мой товарищ.

© SPUTNIK / MIROSLAV ROTARI

Силвия Раду — Sputnik: в больницах остаются два человека

Те же, кто этой ночью в одночасье лишился жизни, здоровья, родной крыши над головой, в момент взрыва не успели понять ничего — осознание трагедии к тем, кто выжил, уверен, постепенно приходит до сих пор.

Претор Рышкановки ответил, есть ли риск обрушения дома, где произошел взрыв >>>

И аналогия с баллоном приведена здесь только из-за наличия соответствующей рабочей версии спасателей. Ну и, во вторую очередь, из-за того, что перед печально известным домом кто-то поместил обугленный газовый баллон и оставшуюся прикрепленной к нему верхнюю часть электрической плиты. Хотя все понимают, что в результате взрыва газа баллон разорвало бы в клочки. Но вот такая у нас рабочая версия…

… Громкий звук где-то вдалеке я воспринял как логическое продолжение отмечавшегося в центре Кишинева праздника. Но совсем скоро соцсети начало разрывать от сообщений о трагедии в доме, который в 15 минутах ходьбы от моего. Когда я прибежал туда, о погибших и пострадавших еще ничего не было известно.

© SPUTNIK / MIROSLAV ROTARI

Президент распорядился оказать материальную помощь пострадавшим во время взрыва

Осколки стекол, ошметки стройматериалов и даже внутреннего убранства квартир усеяли двор дома на Московском проспекте, 11 и проезжую часть с другой от него стороны. Здание освещали прожекторы, люди, в большинстве своем, местные жители, столпились во дворе, взволнованно переговариваясь друг с другом и полицейскими, не позволявшими никому, кроме сотрудников инспектората чрезвычайных ситуаций, заходить в подъезд. Кто-то фотографировал происходящее, снимал видео на телефон.

Пожарные и спасатели по одному-двое выводили людей из злополучного подъезда. Кто-то из пострадавших был закутан в плед, чья-то одежда оказалась разорванной в нескольких местах. Чем дальше, тем больше к месту взрыва прибывало людей, пытавшихся узнать судьбу своих близких, до которых они не смогли дозвониться.

Стало известно, в какой квартире произошел взрыв в доме на Рышкановке >>>

Одного за другим пострадавших размещали в каретах скорой помощи. Минимум двое были в бессознательном состоянии, поэтому потребовались носилки. Совершенно посторонние люди помогали медикам погрузить пациентов в машины. К мужчине, которого подвели к двери кареты скорой помощи, устремились репортеры и операторы с телекамерами. В лицо пострадавшему с забинтованной головой ударил свет сразу двух прожекторов, посыпались вопросы от тех, кто держал микрофоны. Я тоже включил видеозапись, чтобы запечатлеть сбивчивый рассказ о внезапном грохоте во время просмотра телевизора и обрушившемся на голову потолочном перекрытии.

© SPUTNIK / NICU GONCEAR

Где будут ночевать люди после взрыва на Рышкановке

Мысли об уязвимости нас всех вместе и каждого отдельно будут позже, уже под утро, когда травмированных, в том числе и одного спасателя, увезут в больницу, остальных жильцов эвакуируют и разместят кого у родных, а кого в спортзале третьей горбольницы.

Последние детали трагедии в Кишиневе: трое погибших, шесть раненых >>>

Уже под утро весь Кишинев, вся страна, узнает, что сидевший в том дворе на скамейке в невменяемом состоянии мужчина-иностранец потерял из-за взрыва жену и четырехлетнего сына. И только ночью на совещании ответственных лиц в рышканской претуре станет известно о смерти госпитализированного мужчины пенсионного возраста. Они, как и мы все, хотели провести тот вечер выходного дня в тишине и покое в кругу семьи.

Каждый из нас чувствует себя дома защищеннее, чем где бы то ни было. Но то, что произошло, уничтожило в этих людях важное для каждого из нас чувство. У одних — на время, у других уже навсегда.