Корнел Чуря

После того как поговорили о политиках правого толка и Блоке ACUM, хотелось бы обсудить внутреннюю кухню Демократической партии. Это партия, которая пережила сильнейший шок в июне, когда была отключена от кислородного аппарата власти. Изгнанная в оппозицию, обезглавленная из-за ухода Плахотнюка и подвергшаяся политическому обвинению через декларацию парламента о захвате государства, ДПМ очень быстро осознала значение русского выражения «из князи да в грязи». Демократам предсказывали гибель и они очень быстро скатывались в адскую пропасть. Сегодня это падение приостановилось, а ДПМ была реанимирована серией полухирургических действий. И все же, полный выход из кризиса и поиск новой идентичности остаются главными задачами для этой молдавской партии с непростой историей.

Сошествие ДПМ в ад — июнь 2019 года

Исчезновение Влада Плахотнюка в июне после странных событий, которые новая власть ПСРМ — ACUM назвала «попыткой государственного переворота», а демократы – «мирной передачей власти», означало вступление в хаос для ДПМ. Шок был абсолютным. Уверенность лидеров партии в невозможности схождения ДПМ с верхушки власти была выражена бывшим генеральным секретарем партии после февральских парламентских выборов – «у нас, безусловно, впереди восемь лет власти, затем посмотрим». Однако этого не произошло. Такую же уверенность вселял и Плахотнюк, который в конце кампании в феврале эйфорически восклицал в окружении коллег – «Мы их раскатали!».

Эту слепую уверенность в собственных силах и недооценку противников можно считать основной причиной провала демократов. Первые сигналы такой слепоты появились еще летом 2018 года. Можно бесконечно обсуждать, было ли решение суда, которое отменило победу Нэстасе на выборах в Кишиневскую примэрию, фатальной ошибкой режима Плахотнюка. Лично я считаю, что это не так. Но бредовое выступление Сильвии Раду и слишком оптимистичные опросы, проведенные близкими к ДПМ компаниями, показали, что в лагере демократов происходят странные вещи. Более того, ходили разговоры даже о внутреннем саботаже. На самом же деле, речь шла, скорее всего, о кульвируемой внутри партии самодостаточности, прививая убеждение, что ДПМ просто напросто не может проиграть. Неловкое поражение Сильвии Раду в Кишиневе не возымело никакого эффекта пробуждения. Партия еще больше погрузилась в летаргический сон.

Несомненно, была недооценена и готовность внешних партнеров (в первую очередь США) поддержать «олигархическую» систему Плахотнюка. Американцы не чувствовали необходимости «пачкаться» поддержанием этого режима, имея в своем распоряжении план Б (на самом деле, А) – создание правительства Санду. Заокеанская дипломатия часто грешит, поддерживая непопулярные режимы, когда интересы требуют этого, но бросает без каких-либо угрызений совести партнеров, впавших в немилость, когда им удается «повязать» других доверчивых местных лидеров, но с чистым имиджем. Майя Санду была с этой точки зрения гораздо более соблазнительной. А то, что позже этот выбор доказал свою низкую эффективность и погрешность вычисления, уже не может исправить ситуацию.

Пребывание ДПМ в аду – без надежд и в ожидании приговора

В течение всего лета Демпартия металась между агонией уничтожения огнем внутренних конфронтаций и агонией замораживания в пленении, которое  готовили политические противники. Казалось, что судьба этой партии была предрешена, и дело оставалось за малым – какое наказание применить по отношению к ней и в какой из отсеков ада поместить.

Партия отложила проведение съезда, не сумев согласовать кандидатуры руководства.  То Павла Филипа назначали главой парламентской фракции ДПМ, то заменяли его Дьяковым. Внутри партии образовалось несколько лагерей, а людей Плахотнюка заставили замолчать, что было травмирующим для партии, политический рост которой был связан с именем этого человека.

Демократы, которые в конце концов избрали в сентябре Филипа председателем, провели четкое разграничение между бывшей командой партии, признанной виновной в провале, и правительственной командой Филипа, которая рассматривалась как единственная незапятнанная  оснастка,  способная вывести партию из кризиса. Это видение сегодня доминирует во внутренней партийной жизни, что вызывает недовольство как среди бывших приближенных ВП (аббревиатура имени Плахотнюка, принятая в ДПМ), так и среди бывших аппаратчиков, считающихся на определенный период времени совершенно непригодными.

В то же время Майя Санду и Андрей Нэстасе под бодрый и провокационный аккомпанемент определенной части гражданского общества изо всех сил пытались начать уничтожение рядов демократов. Они называли этот процесс «возвращением к принципам правового государства, дезолигархизацией и освобождением государства из плена», а ДПМ видела в этих попытках лишь жалкое намерение отомстить, своего рода «возвращение государства» в смысле вступления во владение государством с новой самоуправной и самовольной властью. Руководители многих правительственных структур были очень быстро сняты с должностей на основе распоряжений с крайне несдержанными формулировками. Также была объявлена охота на Плахотнюка и Шора, а некоторые демократические лидеры (среди которых  Влад Чеботарь, в первую очередь) начали получать повестки из прокуратуры.

Таким образом, казалось, что партия рухнет под бременем политических тумаков и ударов прокуратуры.

ДПМ воскресла?

Адские мучения ДПМ почти полностью закончились после падения правительства Санду. ДПМ не могла не проголосовать с социалистами ЗА отставку этого правительства, представляющего смертельную опасность для членов формирования. Отстранив от власти самых негибких врагов, демократы перевели дух и получили шанс перестроиться. Являясь адептами прагматизма в политике, они очень хорошо понимали, что между ними и «безумцами» из Блока ACUM невозможна никакая «love story» («любовная история»).

В то же время они открыли путь общения с социалистами, которые гораздо более охотно идут на сделки, чем представители Блока ACUM. Геополитическая несовместимость уже меньше учитывалась после предложения с привкусом богохульства, которое представители Блока ACUM получили летом от западников относительно формирования большинства с социалистами. Мосты к социалистам были построены не ими, а самими партнерами, чьи интересы ранее оберегала ДПМ. Удобный момент настает и в политике, поэтому демократы тут же сторговались с Додоном, хотя альянс не был официально оформлен.

Правда, остался нерешенным до конца вопрос внутренней фрагментации. Провоцируемые еще и извне, «шашлычники» ДПМ продолжают объединяться в различные форматы в районах, которые они контролируют, желая изменить соотношение сил в партии. И все же недавний Политический совет ДПМ показал, что подрывные действия внутрипартийных оппонентов Филипа были на данный момент нейтрализованы. Таким образом, ДПМ, похоже, держится на плаву.

Проблемы и будущее ДПМ

Чтобы добиться успеха в нынешней конъюнктуре, ДПМ должна решить несколько фундаментальных проблем.

• Правильное управление памятью Плахотнюка. Как ни парадоксально, члены ДПМ еще не окончательно смирились с уходом Плахотнюка. Многие из них втайне надеются на победоносное возвращение бывшего лидера демократов по примеру триумфального возвращения Наполеона с острова Эльба. В то же время стратегия руководства ДПМ заключается в избавлении как можно быстрее от этого наследия, чтобы сделать партию политически доступной для создания правящих альянсов. Та же проблема связана с кадровой политикой. Некоторые бывшие адепты ВП были маргинализированы, другие, такие как Канду, все еще находятся в первых рядах. Цель сохранения единства партии обязывает руководство приспосабливать «друзей ВП», оставшихся в новой политической конфигурации. Однако идея «внутренней реформы» и очистки партии требует обратного. А это трудная дилемма.
• Одобрение нового руководства на уровне партии. Новое руководство –Филип, Жиздан, Бабук – это спорная команда для ведущего эшелона партии. Имея прочную поддержку на территории страны, эта оснастка по-прежнему считается «тяжеловесами» партии слишком «легкой» и рассматривается скорее как аварийное решение. Дальнейшее утверждение этого трио будет зависеть от политики альянсов, которую оно будет вести внутри партии, от того, как будут распределены должности вице-председателей, от объема ресурсов, которые будут привлечены, и от сохранения парламентской группы.
• Отношения с внешним фактором. Несмотря на попытки восстановления отношений с западниками, по-прежнему существует взаимное недоверие. Партия не может легко забыть так называемое «предательство Запада» в июне, а западники рассматривают ДПМ в лучшем случае как младшего и невзрачного братика Майи Санду. Такая ситуация обязывает ДПМ вступить в сговор с социалистами, чтобы раздуть цену перед западниками. Сближение с социалистами, однако, рискованно, потому что может окончательно подтолкнуть ДПМ к зоне российских интересов.
• Отсутствие политической идентичности и стратегического позиционирования. В последнее время мы привыкли слышать от ДПМ в основном выступления «о внутренней реформе» партии и ощущать молчаливую поддержку, без реальных политических обязательств правительства Кику. Этого маловато. Хотя ДПМ по-прежнему позиционирует себя как проевропейская партия, она продолжает кокетничать с плахотнюковской идеологией – про-Молдова и находится в скрытом сотрудничестве с одной из пророссийских партий. Политическая амплитуда позиционирования демократов просто ошеломляет. Такая ситуация не может длиться долго, и в какой-то момент ДПМ будет вынуждена уточнить свои опции.

Все эти проблемы могут быть решены в ближайшее время, если ДПМ решит документально оформить свои отношения с социалистами, открыто вступив с ними в правящий альянс. Подобное решение стало бы спасательным кругом для такой партии клиентельского характера, как ДПМ, которая связана всеми своими фибрами с властью. В то же время для ДПМ важно «продать свою шкуру как можно дороже» и не спешить, как девушка, выйти замуж. Существование альтернативы – коалиции с блоком ACUM – должно быть максимально эффективно использовано для присвоения себе как можно большего количества ключевых позиций. Этот альянс также, безусловно, будет учтен в нужное время.