Аналогии, безусловно, штука специфическая, их нужно применять аккуратно, понимая их во многом условность. Тем не менее, у вчерашних московских событий есть весьма важная параллель с Ближним Востоком. Параллель не очевидная, но как раз она была фактором, запустившим  события.

В быстроразвивающихся успешных странах Ближнего Востока — Египте, Ливии, Тунисе — существовал серьезнейший демографический перекос, связанный с переходным периодом между первым и вторым типами воспроизводства населения. Первый тип характеризуется высокой рождаемостью и высокой детской смертностью, второй — низкой рождаемостью и низкой детской смертностью. Успехи в развитии, здравоохранении, улучшении структуры питания привели к тому, что смертность резко упала, но рождаемость еще оставалась на прежнем уровне. Сообтветственно — взрывной демографический рост. За 40 лет население Египта выросло вчетверо — с 20 до 80 миллионов человек. То есть, три четверти населения были к началу Арабской весны моложе 40 лет.

Ключевой проблемой этих стран стало опережающее создание рабочих мест, чтобы обеспечить всех этих людей работой и способом существования. Задача не была выполнена (в скобках скажем, что такого рода масштабные решения удались в новейшей истории только двум странам в мире — США и СССР). Поэтому арабские страны пошли по пути «отложенного» выхода молодых людей на рынок труда — начала реализовываться программа образования, когда миллионы людей получили доступ к высшему образованию. Это, конечно, тоже потребовало масштабных вливаний, но в целом логика решения была очевидной — дать государству лишние пять-семь лет для того, чтобы создать рабочие места для этих «отложенных» на время людей.

Как всегда, беда пришла оттуда, откуда не ждали. Люди с высшим образованием не готовы идти работать туда, где образование не требуется. У них более высокие запросы и более высокая планка самооценки. Социальные перекосы начали расти еще быстрее, так как утрата перспективы гораздо опаснее в социальном плане, чем бедность. Противоречия стали расти, итог всем известен.

И где здесь аналогии с Россией, можно спросить? У нас с демографией все в полном порядке — нет никакого роста, благополучно вымираем. Экономика, к счастью, тоже падает стремительным домкратом. Ее рост — только в отчетах Путина и. правительства (да и то на уровне погрешности), в реальности — пикирующе падение. Но проблемы, как ни странно, очень похожи.

В России деградирующая экономика сжимает рынок труда. Причем сжимает его неравномерно: неквалифицированный труд все более востребован, чем квалифицированный. Возникает переизбыток одних трудовых ресурсов и дефицит других. Причем заменить их невозможно — не хочет человек с высшим образованием идти в каменщики или уборщики. Путин как-то сказал что-то про 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, которые вот-вот будут созданы, но давно известно — для него солгать — что воды выпить. Лживость власти и высших должностных лиц для России — норма. В общем, нет этих мест и не предвидится. Да и для чего они экономике, которая с трудом вытягивает даже 4 технологический уклад? Для чего развитая экономика ворам, которые выносят страну навылет?

Соответственно, в местах, которые ранее были центрами высоких техннологий и развитой промышленности ушедшей в прошлое развитой цивилизации, стало расти число социально неустроенных людей с высокими запросами, но не имеющих применения своей квалификации. Которая, кстати, деградирует вместе с экономикой. Что логично — попробуйте инженера-ядерщика поставьте на рынок торговать турецкими джинсами: рискнете ли вы его брать обратно в реакторный зал АЭС лет через пять? А если возьмете — то какова степень риска? Но квалифиация деградирует, а самооценка и социальные ожидания — нет.

Поэтому и растет социальное напряжение в Москве, Петербурге, Екатеринбурге, в Новосибирске и других местах — у людей нет социальной перспективы. Причем нет навсегда. Для путинских друзей все эти люди не нужны. Им некогда — они вывозят национальное богатство страны, но не вкладывают его обратно.

Здесь и возникает аналогия. Условная, конечно. Но вполне очевидная. Ближний Восток не сумел справиться с ростом, мы вплотную подошли к черте, за которой относительно плавная деградация перейдет к обрыву. Но внешние признаки совпадают — перекосы на рынке труда, перекосы в структуре экономики, социальная неустроенность и утрата перспективы.

Поэтому люди и выходят на улицу. Сегодняшний раздражитель — выборы. Но он может быть любым. Главное в том, что людям отказано в праве быть людьми. Их можно клеймить как вражеских агентов, но это глупо: люди просто хотят быть людьми, а не скотом в загоне у мерзавцев. Французы выходили на улицу со своими «Эгалите, фрарните, либерте», когда госдепа и в помине не было. Или это он из будущего дотянулся?