Вячеслав Крачун

Гагаузия — если не особенный, то, без сомнения, специфический регион на карте Республики Молдова. В силу своего этнического состава и политических настроений местных жителей, а также как административная единица с особым статусом, автономия время от времени привлекает внимание обозревателей и аналитических центров по обе стороны Атлантики. Контекст, в котором рассматривается этот южный регион Молдовы, зачастую заключён в рамки геополитических шаблонов — то как оружие Москвы против проевропейских устремлений Кишинёва, то как пример политики пантюркизма Анкары. У властей Гагаузии, однако, свой взгляд на этот вопрос.

Сквозь призму геополитики

«Москва делает все возможное, чтобы использовать Гагаузию для продвижения своих интересов и давления на проевропейское руководство Молдовы» — говорится в статье американского исследовательского центра The Jamestown Foundation.

В других материалах этого источника есть и сюжеты про Гагаузию как «часть геополитической борьбы России с Турцией», а также поле для продвижения «протюркского национализма».

Стандартный пункт подобной аналитики — параллель с Приднестровским регионом и намёки на сепаратизм. Так, римское издание L’intellettuale Dissidente в статье «Гагаузия неизвестная» делает справедливое наблюдение, что «судьба Молдовы неразрывно связана с тем, что происходит в Приднестровье и Гагаузии», и, не желая быть исключением, вводит в этот сюжет восточного игрока:

«Россия постепенно ослабляет хватку над первым (Приднестровье) и, похоже, уступает лидерство над второй (Гагаузия). Однако контроль над этими двумя регионами жизненно важен: именно наличие замороженных конфликтов и сепаратистские призраки гарантируют контроль над Кишиневом, препятствуя его продвижению в евро-американскую орбиту», — отмечает издание.

Аналитический центр Transeuropa с офисом в городе Тренто (Южный Тироль, Италия) также регулярно уделяет внимание Гагаузии. В одном из материалов автономия представлена как регион, который «находится в центре сложной сети международных отношений и влияний, простирающейся от Москвы и до Анкары через Брюссель».

Схемы и реальность

Понимание Гагаузии как крошечного поля конкуренции или взаимодействия Москвы и Анкары сформировалось не просто так. В его основе лежат события начала 90-х годов, на которые выпал пик межэтнической напряжённости между Кишинёвом и Комратом, когда в процессе создания АТО Гагауз Ери Россия и Турция застолбили свои роли главных партнёров автономии. Не прошёл бесследно и гагаузский референдум 2 февраля 2014 года о выборе внешнеполитического вектора, особенно учитывая контекст судьбоносных событий того периода в соседней Украине.

Тем не менее, увлечённость геополитическими схемами сильно сужает взгляд и лишает возможность увидеть картину в полном масштабе. Чтобы понимать реальную ситуацию в Гагаузии, придётся учитывать, что активность России и Турции в регионе давно разбавили своим участием новые игроки и это не только Европейский союз. Многочисленные проекты внедряются в автономии при поддержке США и, что примечательно, Румынии. Последняя, в частности, вносит большой вклад в развитие системы образования автономии. Только последний пример — строительство в Комрате нового учебного корпуса лицея им. Еминеску с румынским языком обучения.

Невозможно сбрасывать со счетов и позицию самих властей Гагаузии, которые официально делают ставку на многовекторное внешнее партнёрство.

Так, в отчёте о работе уходящего созыва Народного собрания сказано, что Гагаузия – это регион, который получает «мультипликационный эффект» от взаимовыгодного сотрудничества и с Востоком, и с Западом, и с тюркским миром.

«Поэтому взаимное уважение, партнёрство и сотрудничество во внешней политике – это наше общее преимущество и достояние, которое будет всегда поддерживаться Народным собранием Гагаузии», — говорится в документе.

То, что Гагаузия сегодня не зацикливается на конкретном направлении и делает ставку на развитие комплексных отношений, подтвердил для IPN и руководитель Главного управления внешних связей автономии Виталий Влах.

«Мы выстраиваем взаимовыгодные отношения со многими партнёрами — у нас есть традиционные связи с Россией и Турцией, с Азербайджаном. Есть много проектов с целым рядом стран Евросоюза. Гагаузия всегда открыта и с теми, кто приходит к нам с добром, мы стараемся работать и дружить», — заявил Виталий Влах.

Чиновник подчеркнул, что политические аспекты взаимоотношений власти региона не интересуют.

«Повестка наших отношений деполитизирована. Мы концентрируем внимание на гуманитарных проектах и экономическом сотрудничестве», — заявил представитель Исполнительного комитета.

При этом он выразил сожаление, что на национальном уровне не удаётся выработать такой же подход в отношениях с внешними партнёрами Республики Молдова.

Вызов для Кишинёва

Польский эксперт Пётр Олексы, специализирующийся на Молдове и довольно точно понимающий нашу политическую кухню, на страницах интернет-издания New Eastern Europe сделал предположение, что игнорирование президентом Майей Санду фактора идентичности в отношениях с национальными общинами, в том числе, с гагаузами, может нести для неё политические риски.

Эксперт имел в виду риски оказаться в ловушке и действовать по правилам своих оппонентов. Но дело не только в рисках для президента. Вопрос гораздо шире и касается устойчивости самой политической системы Молдовы. События и решения, увеличивающие конфликтный потенциал между центральными властями и Гагаузией, будут только подталкивать автономию к той самой роли поля геополитических сражений, от которой регион пытается уйти. Вопрос в том, способны ли национальные политические элиты выработать особый подход во взаимоотношениях с Гагаузией, и насколько приемлемым будет отношение к этому вопросу в самом Комрате.